Перевод — Ира Калитеевская
25 января Антон Красовский, лояльный Кремлю журналист, пригласил в свою программу на государственном канале Kontr TV группу трансвеститов. Это был его личный выпад против внесенного в Госдуму законопроекта, запрещающего меньшинствам заниматься «пропагандой гомосексуализма». Понятие «пропаганда» настолько широко определялось в этом законопроекте, что под запрет должны были попасть любые публичные обсуждения, в которых гомосексуальные отношения сравнивались бы с гетеросексуальными или представали «нормальными». Таким образом, закон должен был криминализировать публичное объявление о своей гомосексуальности — явление, часто ускоряющее процесс принятия гомосексуалов обществом. За нарушение закон предусматривал большие штрафы, а иностранцам могла даже грозить тюрьма. Видимо, все это заставило Красовского, в течение долгого времени ангажированного Кремлем, потерять желание служить государству. «Я гей, — заявил он в эфире, — и при этом я такой же человек как вы, мои дорогие зрители, как президент Путин, как премьер Медведев, как депутаты Государственной думы». Сразу после этого программа закончилась. В тот же вечер с сайта канала убрали все программы Красовского, а его самого уволили — с помощью смс.
Мы с Красовским часто сталкивались из-за его про-кремлевской позиции, но этим летом он написал мне письмо с просьбой дать ему совет, потому что в России «жизнь стала небезопасной и непродуктивной». Его мать решила продать дом и эмигрировать — потому что, как он выразился, «теперь все соседи знают, что я не телезвезда, а ебаный гомик».
Связавшись с ним во время работы над этим текстом, я спросила, было ли для него удивительно что-нибудь, случившееся после каминг-аута. Он ответил: «Скорее не удивило, а обрадовало — я увидел, какие потрясающие у нас люди. Я получил тысячи писем поддержки. Тысячи. И всего несколько писем с угрозами».
Один из моих ближайших московских друзей — Майк, американский журналист и гей. В 2010 году он познакомился с Федей, юношей на семь лет моложе его. На следующий день Майк позвонил мне и сообщил, что он встретил «его». Вскоре они стали жить вместе — на самом деле, строить настоящую семью. Они приняли решение не скрывать свою ориентацию — ходили по улицам, держась за руки, целовались в публичных местах, и, как ни странно, никого это, вроде бы, не смущало.
Однажды Майк с Федей пошли на вечеринку к Фединому старшему брату, футбольному фанату. «Мы открываем дверь. Играет хеви-метал, толпа чуваков хлещет коньяк и водку из пластиковых стаканчиков. Мы входим — и все головы поворачиваются в нашу сторону», — вспоминает Майк. Один из друзей брата, который явно пил уже несколько часов подряд, некоторое время подозрительно, исподлобья на них смотрел, а затем подошел к Майку. «Я был уверен, что сейчас он попытается завязать драку. Но вместо этого он сунул мне в руку стакан коньяка, поднял свой и сказал: “Не важно, кого ты любишь, если это настоящая любовь”».
Эту историю Майк описывает в своем эссе, посвященном тому, как Федины родители неохотно и тяжело учились принимать сексуальность сына. Опубликовать этот текст Майк не смог, потому что мать Феди сомневалась, как к этому отнесутся ее друзья. Майка действительно зовут Майк, а вот имя Федя — вымышлено.
Адвоката Марию Козловскую попросили уйти с ее прежней работы, из российского отделения западного табачного дистрибьютора. «Моя начальница сказала, что мы не сходимся по принципиальным вещам, — рассказывает Козловская. — Она полагает, что все геи — педофилы, совращающие детей». Козловская семь раз сообщала матери о своей гомосексуальности, и всякий раз мама принимала это как новость.
Теперь Козловская занимается защитой гражданских прав гомосексуалов в Санкт-Петербурге, городе, пережившем всплеск насилия по отношению к геям (официальной статистики не существует, но российская ЛГБТ-сеть, в которой работает Козловская, считает, что 15 % всех нападений на представителей ЛГБТ случилось в прошлом году). «Чтобы защититься, люди начинают иначе себя вести, — говорит Козловская. — Они больше не носят значки с радугой и не держатся за руки на улице».
Недавно, когда Козловская вместе со своим клиентом, ставшим жертвой нападения, пришли в суд, на них напала группа скинхедов. «Они забросали меня яйцами и избили пострадавшего. Мы вызвали полицию, но она не приехала».
В России есть группа, которая называет себя «Оккупай-педофиляй». Ее лидер — неонацист Максим Марцинкевич или Тесак. Члены этой группы используют несовершеннолетних юношей, которые вовлекают взрослых мужчин в сексуальные отношения. Когда это удается, на сцене появляется Максим, обычно с голым торсом. Он перед камерой допрашивает свою жертву, а затем выливает ей на голову бутылку мочи.
В YouTube можно найти десятки подобных роликов. В одном из них Максим говорит: «Здравствуйте, мои дорогие юные любители экстремизма. Я, как всегда, без майки. Почему? Потому что я очень бедный. Все деньги я трачу на гормоны роста, на анаболики... Чтобы хорошо выглядеть». Во время своих допросов он самым подробным образом расспрашивает, кто обычно сверху, кто снизу и кто сосет чью «пипиську».
В Пскове один молодой человек, став жертвой Тесака, пожаловался в полицию. В ответ Тесак со своей бандой опубликовали объявление, в котором пообещали за его голову 15000 рублей ($450). Перепуганный юноша рассказал обо всем матери, прося о помощи. Мать ответила, что ее не волнует его сексуальная ориентация и выгнала сына в полицию, писать заявление.
То же самое произошло с молодым человеком в Перми: он рассказал обо всем матери, и она тут же от него отказалась.
В мае в Волгограде несколько молодых людей сидели и пили пиво. Позднее новости сообщили (http://cripo.info/?sect_id=10&aid=155108), что «в ходе беседы выяснилось, что их 23-летний товарищ является гомоексуалистом, что привело остальных членов компании в негодование». Сначала они принялись его избивать. Затем они раздели его и начали засовывать пивные бутылки в задний проход. Две вошли полностью, третья — только частично. К этому моменту молодой человек был без сознания, и тогда приятели подсунули под него картон и попытались поджечь. Это им не удалось, и они ушли, но вскоре им пришло в голову, что он может дать на них показания. Тогда «один из парней взял булыжник, весом примерно 20 килограмм, и восемь раз кинул его на голову потерпевшего». Скорбящие друзья убитого прокомментировали случившееся в интернете. Один из них написал, что «никаких признаков гомосексуализма у него не было».
Это зимой моему другу Андрею, гомосексуалу, поставили диагноз СПИД. К этому моменту он весил 105 фунтов (меньше 48 килограмм) и терял зрение. Он 5 месяцев пролежал в больнице, вместе с героиновыми наркоманами и зэками — людьми, составляющими большую часть больных СПИДом в России. Его московские друзья — модная, прогрессивная тусовка — создали в «Фейсбуке» закрытую группу и стали собирать деньги на его лечение и составлять расписание посещений — чтобы он никогда не оставался один. «А я боялся, что они меня осудят, — признается он. — Я до сих пор в шоке от того, что у меня такие невероятные друзья».
Сейчас Андрей выписался из больницы и принимает лекарства, которые восстанавливают его здоровье, но дают ужасные побочные эффекты на суставах. «Я не знаю, рассказывать ли людям», — говорит он, имея в виду свой диагноз. Скорость распространения СПИДа в России — одна из самых высоких в мире, но, по словам Андрея, «о болезни почти ничего невозможно узнать. Все только шопотом говорят. Даже врачи».
В феврале, когда в Думе прошел закон о гей-пропаганде, популярный журнал «Афиша» вышел с радужным флагом на обложке. Внутри были опубликованы истории и портреты 30 московских геев и лесбиянок. Среди них были адвокаты, предприниматели, медсестры, программисты, даже сварщик по имени «Сергей Иванов» — российский аналог «Джона Смита». Они рассказывали о своих каминг-аутах — теперь в Москве это слово используют, когда говорят о моменте искренности.
Одним из героев материала был Александр Смирнов, сотрудник пресс-службы мэрии Москвы. «Я ведь ото всех скрываю, что гей, — признался он в интервью «Афише». — Если кто-то на работе отпускает шуточки про пидорасов — глупо улыбаюсь». Он решил, что больше не будет молчать, услышав, как Путин и Медведев хвастают тем, что в России нет дискриминации по отношению к геям. Он сказал «Афише», что когда материал выйдет, его «попросят тихо написать заявление». Это произошло через несколько дней после появления журнала.
Прошлой осенью, незадолго до моего отъезда из Москвы, Саша — моя знакомая, одинокая женщина сорока лет, без детей — предложила Борису — шумному молодому гею, совладельцу нескольких ресторанов и баров, в которых мы часто сидели, — стать отцом ее ребенка, посколько они оба принадлежат к одному кругу старой московской интеллигенции. Он согласился. Они этого не скрывали, да и окружающие не имели ничего против их неортодоксального несожительства.
18 июня у них родилась дочь Елена. «Я невероятно, невероятно, невероятно благодарна и рада нашему папе Борису», — написала Саша в “Фейсбуке”. Прилагавшаяся фотография собрала больше 1000 лайков и сотни восхищенных комментариев. Я никогда не видела, чтобы в этом кругу с таким нетерпением ждали рождения ребенка.
Елена родилась в тот самый день, когда Дума приняла закон, запрещающий иностранным гомосексуальным парам усыновлять российских детей, и за неделю до того, как Путин подписал закон о запрете пропаганды гомосексуализма. Тем не менее, никто не обратил внимания на связь между ее рождением и законодательной инициативой, запрещающей называть отношения Саши и Бориса нормальными. Люди поздравляли Елену с рождением, потому что всем нравится Саша, всем нравится Борис, и все в Москве любят детей.
Борис не хотел, чтобы я рассказывала эту историю. Он согласился, только когда я пообещала, что не назову их настоящие имена. Я возразила, что Борис вместе со своим бойфрендом сфотографировался для гей-номера «Афиши», и там оба подписаны реальными именами. Борис объяснил, что это было за четыре месяца до принятия закона. С тех пор «тут все озверели».